Как снег на голову

Проведя ночь на метеостанции на самой макушке верхнего лагеря «Бутугычага», мы выглянули в окно и сквозь мутное стекло увидели… зиму. Нормальное такое колымское лето, когда верхушки сопок могут побелеть в считанные часы. …Накануне, после первого дня исследования центрального лагеря, мы вернулись к зданию фабрики, туда, где расположен штрафной изолятор, а чуть подальше и повыше, на старом зековском кладбище, среди безымянных колышков стоит поклонный крест. Его установили в 2003 г. местные энтузиасты и освятил тогдашний епископ Магаданский и Синегорский Гурий. Мы хотели сразу же подняться к верхнему лагерю, добраться сначала до бремсберга, а потом по шпалам бывшей узкоколейки пройти километров пять-семь до разрушенного поселка и вскарабкаться до ОЛП «Сопка», чтобы заночевать в одном из бывших бараков и продолжить исследования с утра. Но побоялись, что восхождение будем завершать уже в темноте, а там кто его знает — повсюду медведи. В общем, вернулись в сумерках к фабрике. Посовещались и решили потратить два часа, доехать обратно до Усть-Омчуга по кустам, бездорожью и ручьям, но выспаться в гостинице, помыться под горячим душем, чтобы завтра снова штурмовать «Бутугычаг». Мы — это Иван Паникаров, легендарный человек на Колыме, Андрей Петрин и Равшан Дадоходжаев из Москвы и ваш покорный слуга.

Он пережил Сталина всего на 3 дня

Когда до выезда на основную трассу оставалось совсем немного, Андрей Петрин, уже пятый раз приезжающий на Колыму и объездивший здесь практически все лагеря, вдруг попросил нашего водителя Женю остановить старенький «уазик», натужно хрипевший после преодоления очередного ручья или бугра. - Вон там находится забытое кладбище, — сказал Андрей, — на котором хоронили вольнонаемных обитателей «Бутугычага». Оно долгое время было скрыто разросшимися деревьями. Но недавний лесной пожар его обнаружил. Ни Иван Паникаров, ни я, не раз бывавшие в «Бутугычаге», не посещали этого погоста прежде. Хотя и кладбищем его назвать трудно, лишь несколько надгробных памятников — проржавевших металлических стел со звездами и один деревянный покосившийся крест. Примечательно, что все покоящиеся на нем — молодые люди. Две женщины, один погибший, как сказано на табличке, при исполнении служебных обязанностей... Причем интересно, что дата его смерти 8 марта 1953 г. Всего через три дня после смерти Сталина. Был ли это бунт заключенных или нет, сейчас сказать трудно. Надо рыться в архивах, делать запросы. А пока мы просто прошли между редких кустов, отчаянно почесываясь от остервенелых комаров, которых не отпугивала даже отрава из аэрозольного баллончика. Склонили головы в память об усопших вольняшках «Бутугычага» и поехали дальше.

Наверху зеки не страдали от жажды!

Покорение верхнего лагеря далось нам нелегко. На следующий день мы снова выехали из Усть-Омчуга, выспавшиеся и помывшиеся под душем, тем более что в Магадане уже несколько дней как отключили горячую воду. Снова потратили два часа до обогатительной фабрики. Встали лагерем. Водитель Женя пообещал нажарить куриных крылышек на гриле к нашему возвращению вечером. И мы рванули наверх. Жара стояла по-настоящему летняя: 25 — 28 градусов по Цельсию.

Поэтому шли налегке. Теплую одежду с собой не взяли — метеопрогноз был благоприятным. Примерно за час-полтора одолели путь до центрального ОЛП, где штрафной изолятор и впечатляющая груда зековских драных ботинок. И вот уже перед нами высится крутая сопка. Полезли, карабкаясь по камням, опасаясь друг за друга. Когда-то здесь проходила подвесная дорога. Но сегодня ее нет. На протяжении всего пути стояли старые деревянные столбы линии электропередачи. Ну вот мы и влезли на сопку. Добрались до бремсберга. От узкоколейки остались лишь шпалы. Кое-где еще валялись перекрученные обломки рельсов, забытые искателями металлолома начала 1990-х. Дальнейший путь лежал по довольно широкой трассе, но больно уж далеко. Надо было пройти еще пять-семь километров, а затем снова карабкаться по осыпающейся и тоже очень крутой и голой сопке. Мы шли и шли, встречая по пути штольни, бывшие разработки. Вам бы там побывать! Увидеть эти сопки, исчерченные гигантскими исследовательскими шурфами, словно некий великан провел по ним граблями или прочертил огромным ножом борозды. Этого не пересказать. И даже фотографии или видео не передадут ощущения тех, кто там побывал. Мы одолели подъем до верхнего лагеря. Шесть часов ушло на восхождение. И здесь мы совершили очередное открытие, развенчавшее устойчивый миф о «Бутугычаге». Помню, еще в начале 2000-х приезжие ребята из «Мемориала» лазали по верхнему лагерю, снимали видео, даже поделились со мной кадрами. Но, по их рассказам, заключенные этого, как и женского лагеря «Вакханка», что стоит неподалеку, на другой сопке, невыносимо страдали от жажды. Что же, как ни прискорбно опровергать мнение коллег, но я вынужден это сделать. На самом деле наверху имеются остатки водопровода и множество ручейков, текущих с макушки сопки. Так что остается непонятным, как исследователи прежних лет прошли мимо этих запасов воды...

Ночевка на метеостанции

До верхнего лагеря мы добрались часов в семь вечера. Пока я снимал развалины в течение часа-полутора, солнце потихоньку стало клониться к закату. Тут еще и тучи нанесло, начал противно накрапывать дождик.тСообща решили не возвращаться в лагерь, бог с ними, с крылышками на гриле. С собой у нас были копченая колбаса и галеты. Воду можно набрать из ручья. Главное, есть спички! Поднялись выше от лагеря до метеостанции. Успели до того, как сгустились сумерки и внезапный туман поглотил полностью все сопки вокруг, так, что в двух шагах ничего не было видно. Собрали дровишки. Внутри метеостанции нашли и печурку. Правда, очень ветхую и дырявую. Топили по очереди всю ночь. Если бы не печка, околели. А в пять утра выглянули в окно и поежились...

Сам погибай, а товарища выручай!

…Снег уже хорошо засыпал всю сопку. А мы толком не утеплены. И до лагеря у обогатительной фабрики еще топать и топать. Иван Паникаров был всего лишь в рубашке. Андрей Петрин отдал ему один из своих дождевиков. Сам облачился в тонкий одноразовый плащ. У Равшана оказалось две ветровки с капюшоном. Тоже довольно тоненькие, как оказалось, быстро промокающие. Он отдал мне одну. И начался наш героический спуск вниз. Идти пешком по колено в снегу, постоянно

падать, бояться за товарищей, молиться, чтобы дойти целыми, — это, я вам скажу, приключение, о котором забавно вспоминать только в городе с кружкой горячего чая. А там, на сопке, нам было совсем не весело. Андрей и Равшан как более молодые и быстроногие ушли вперед, чтобы предупредить водителя, что мы целы и невредимы и чтобы он не вздумал уехать в райцентр за спасателями. А мы с Паникаровым обреченно топали с малой скоростью за ними. Впрочем, возле центрального лагеря своих друзей нагнали. Оказалось, что на крутом обрыве Равшан оступился и упал в бурлящий поток. Им пришлось залезть в БУР, где он снял всю одежду, выжал и снова натянул на себя. Идти по дороге меж зарослей ольшаника и стланика по снегу оказалось непосильной задачей. И мы плюнули на промокшую обувь и пошли прямо по ручью. Шайтан, пенясь, нес свои отравленные злые воды. Низко нависшее небо, словно издеваясь над нами, осыпало снежными хлопьями. Промокшие и продрогшие мы все же стойко продирались сквозь заросли, прыгая по валунам. Как бы ни было тяжело и велик риск свернуть себе шею или сломать ноги, но вниз мы сбежали всего за три с половиной часа. Вот уже и фабрика. И Женя, который не спал всю ночь. И если бы мы не вернулись в этот день, на следующий он точно бы умчал за подмогой.

Прочь, непрошеные гости!

Ровно десять лет назад со мной и оператором областного телеканала случилась похожая неприятность. Правда, не снег, а ливень вымочил нас до нитки. И 15 километров мы тащились до своей машины. И с Андреем Петриным приключилось подобное в его прежний визит в «Бутугычаг». Это какая-то мистика, но место, где страдали заключенные, как заслуженно, так и несправедливо осужденные, до сих пор словно сохраняет в себе их проклятия и безнадежную тоску. И даже самый отъявленный материалист поверит в необъяснимое наукой явление — «Бутугычаг» всегда встречает путешественников ярким солнцем, а провожает пинками, проливным дождем или снегом. Впрочем, в этот раз нам удалось развенчать два мифа об этом лагере. Первый, что в БУРе зеки мерзли без печки, и второй — об отсутствии воды на верхнем ОЛП. Вот так нехотя, но раскрывает «Бутугычаг» свои секреты только самым упорным исследователям. Впрочем, о других приключениях нашей экспедиции я расскажу в следующий раз. А в конце напомню, что «Бутугычаг» переводится с эвенского, как «место отела и лечения оленей от копытки», а отнюдь не как «долина смерти». Ну, это к слову...

Игорь ДАДАШЕВ